09-23.07.16 г.
Отпуск на нужные даты был взят ещё полгода назад. И, несмотря на то, что часть нашей команды не нашла возможности выбраться в горы, принято нелёгкое решение всё-таки ехать. Снаряжение получено, вещи собраны, продукты закуплены.
Минуем Учкулан и аул Хурзук, в котором работники местной пограничной службы внимательно проверяют заранее оформленные нами пропуска в погранзону, и продолжаем путь вдоль русла реки Кубань, а затем – вверх по реке Узункол.
Солнце светит ясно, сочная зелень после недельных проливных дождей радует глаз, сияя капельками радужных росинок. Реки, неистово бурля и переваливая через массивные стволы и корни недавно подмытых упавших деревьев, выплёскивают из берегов на полотно дороги свои полные глины и песка, беспокойные, мутные воды.
Дорога, сначала асфальтовая, а затем разбитая просёлочная, сияет лужами, и наш автомобиль преодолевает их подобно катеру, рассекающему гладь озера и сыплющему по сторонам от своих бортов жемчужные брызги. На берегах дорожных водоёмов находят себе пристанище многочисленные стаи трепетных бело-чёрных бабочек. Потревоженные нашим прибытием, они вспархивают, образуя вокруг нас белые облака.
К полудню, преодолев некоторую часть пути пешком, попадаем на территорию альплагеря «Узункол». Давно не знавший заботливого хозяина, он представляет собой заброшенный и печальный осколок советского прошлого. У реки, на опушке, к которой вплотную подступила стена дремучего хвойного леса, вдоль давно заросших травой площадок стоят облупившиеся домики, смотрящие на нас пустыми глазами своих слепых окон. Поломанный фонтан с забитым палой листвой резервуаром безуспешно просит воды. Деревянные статуи, почерневшие и растресканные от времени, напоминают неупокоенных призраков, с которыми не хочется сталкиваться в ночное время суток.
Долго обустраиваем выделенный нам барак, находящийся на задворках альплагеря среди остовов недостроенных туристических домиков. Покосившаяся веранда неприветливо щерится нестройными рядами выломанных балясин да дырами в прогнившем полу, крыша светится щелями неплотно подогнанных перекрытий.
Небольшие ремонтные работы проведены, и вот уже негостеприимное старое здание готово стать нашим укрытием от сырости и холода на несколько горных ночей.
Ведомые самим Владимиром Ильичом, нашим главным тренером и организатором краевого Чемпионата по альпинизму, в котором мы сейчас и принимаем участие, мы топаем по направлению к большому скалодрому альплагеря Узункол. Он представляет собой почти вертикальную, местами отвесную скальную стену, круто обрывающуюся к рокочущему потоку одноимённой реки.
Здесь под пристальным взором нашего тренера мы проводим скальные занятия, делая станции, лазая, жумаря, дюльферяя и ходя связками на скорость до самого вечера.
Когда в долину Узункола спускаются тихие серые сумерки, мы, оглушённые рёвом мощного речного потока и ошарашенные хорошей взбучкой, которую нам устроил Владимир Ильич, возвращаемся к огням неприветливого барака, наблюдая, как слева от нас, над самым альплагерем, низвергается в чёрную темноту леса гигантский водопад, падающий со скальной ступени под горным массивом Чат-Баши.
Они росли то там, то здесь, питаемые обильными осадками. Закончив приготовления к выходу, мы отправились на их поиски и под моросящим дождём пробродили не один час, неспешно блуждая среди соснового редколесья, по цветущим лесным опушкам и заболоченным, поросшим сочной осокой берегам речушек. Насобирали несколько крупных белых грибов, множество пёстрых сыроежек и маленьких хлипких маслят, немного подосиновиков и подберёзовиков и целую россыпь других грибов, названий которых мы не знали. После придирчивого досмотра Владимиром Ильичом всего найденного на предмет наличия поганок была забракована добрая треть коллекции. Всё остальное было тщательно вымыто, почищено, покрошено и израсходовано на превосходный ужин.
Нашу группу, например, ожидает встреча с ледником Мырды. Подход к нему пролегает через одноимённую долину. В неё, широкую и пологую, бурлящими шумными каскадами низвергаются десятки рек и речушек, берущих начало в ледниках окрестного горного цирка. Стекаясь и разливаясь по дну долины протоками разноцветной, от ярко-рыжей до бирюзовой, искрящейся воды, реки образуют топь. Затяжные дожди делают болото труднопроходимым.
Рассветные солнечные лучи испаряют влагу, и она клубится на отрогах гор белыми облаками. Над дном долины висит тончайшая кисея водяной дымки, и по этой хрустальной грани тумана прокладывает себе путь группа значкистов, также направляющаяся к леднику Мырды.
В верхней части долины, менее заболоченной и поэтому поросшей редкими низенькими берёзками, мы делаем коротенький привал, что позволяет нам осмотреться. Искупанные ливнями и умытые капельками сияющей утренней росы, из буйной травы на нас поглядывают венчики пёстрых крошечных полевых цветов. Ветви берёз полощут листья в протоках чистейшей вкусной воды. Гостеприимные полянки, покрытые зелёной осокой, обманчиво зовут прогуляться по ним. На менее заболоченных участках мирно пасётся стадо коров и несколько грациозных лошадок. От всего этого чудного пейзажа, свойственного средней полосе России, веет удивительной русскостью.
Однако над белыми стволами берёз стеной поднимаются горы. Они проступают из белёсого тумана, испаряемого солнцем в бездонную синеву неба. Слева и сзади от нас взгляду открылась массивная мрачная громада вершины Узункол, справа, прямо над нами – правильный конус довольно высокой горы Пирамида (3650 м. над у.м.).
Верховья ущелья справа налево замкнули огромный массив Гвандра (3983 м.) и отделённая от него ледником и перевалом Мырды массивная угловатая громадина вершины Кирпич (3800 м.), легендарной во времена советского альпинизма, а также вершина Далар (3979 м.). О последней стоит сказать отдельно.
Она, перегородившая собой левое ответвление ущелья Мырды, имеет свой ледник, от которого вверх вздымаются неприступными бастионами её почти вертикальные стены, вонзившие острые кривые зубья своих мрачных башен в синее подбрюшье неба. Суровая и могущественная, она напомнила нам тёмную горную крепость Кирит Унгол из эпической саги о Кольце Всевластья.
Невольно бросая на неё косые взгляды, мы начали резкий подъём из болотистой долины по крутому серпантину, уводящему на правую боковую морену ледника Мырды.
Пейзаж резко изменился. Покинув благодатную зелёную поляну и пройдя тропами, утопающими в рододендронах, мы очутились в безжизненной местности, сложенной из камня и льда.
Наскоро поставив лагерь и пообедав, мы прихватили ледовое снаряжение и отправились влево и вниз, туда, где зализанное каменное ложе выстлал язык ледника.
Надели кошки и под руководством Миши, нашего инструктора, вышли на лёд – нас ожидал день ледовых занятий. Походивши по поверхности льда, слабо рассечённого трещинами, впадинами и водными протоками, мы направились выше и левее. Там, под почти отвесной стеной Кирпича, тело ледника врезалось в обглоданный бараний лоб и, разбиваясь об него, раздваивалось на рукава. Там лёд сильно вытаял и образовал впадину, стену и целый веер глубоких и частых трещин. Здесь нас ждало ледобурение, изучение самовыкрута ледобура, изготовление станции из петель Абалакова и прохождение в связках ледовой стены вдоль зияющих трещин.
Вернулись в лагерь вечером, наполненные новой информацией и впечатлениями. В окружении мирно пасущихся на скудной местной травке горных туров приготовили ужин.
Вспыхнули бастионы вершины Далар, словно охваченные огнём осады, облилась золотом макушка Кирпича, заалел пурпуром далёкий горный кряж на западе…
Затем спустились тихие серые сумерки, а горные туры всё продолжали прибывать к месту нашей стоянки. Давно никем не пуганные и не стрелянные, они чувствовали себя хозяевами этих мест, и поэтому полюбопытствовали узнать, кто на этот раз заглянул к ним в гости. В наступившей полной темноте то там, то здесь мелькали огоньки их глаз, и иногда нам даже становилось жутковато чувствовать себя в таком навязчивом окружении.
Вдоволь «повеселившись» на снегу, сворачиваемся и отправляемся вниз, в базовый лагерь.
Солнце ярко светит, небо радует чистейшим ультрамарином, поляна Мырды дышит свежей зеленью и глядится глазками пёстрых цветов, порхают бабочки, берёзы шелестят весёлой листвой, тут и там среди травы грибы показывают свои пёстрые шляпки… Просто райский уголок планеты!
В месте, где речная протока, поворачивая, образовывает глубокий бочаг, полный голубой чистейшей воды, разом останавливаемся. Нам одновременно приходит в головы одна и та же мысль. Не считая нужным её отринуть, мгновенно делимся на мальчиков и девочек, раздеваемся и прыгаем в реку. Вода в ней холодна, как лёд, и обжигает кожу. Взбодрившись, вылетаем из воды и тут же оказываемся искусанными прожорливыми оводами, которые только и ждали от нас, когда же мы оголимся. Быстро собравшись, стремимся скорее убраться из болотистой долины, преследуемые полчищами навязчивых кровососов.
Вернувшись в альплагерь, выпускаемся на два маршрута, ведущие на вершину горы Кирпич – 3А по юго-западному гребню и 3Б по западной стене. До сумерек заполняем маршрутные листы и рисуем схемы альпмаршрутов.
Наступает ночь, ясная и свежая. После того, как серебряный лик луны скрывается за чёрным окоёмом гор, на небосводе высыпают звёзды. Разместив штатив на деревянном мостике через реку Узункол, я занимаюсь ночной фотосъёмкой до тех пор, пока сырость и холод не заставляют меня вернуться к спящим товарищам в комнатку тёмного барака.
Достигаем гребня... Горизонт распахивается, открывая нам вид на южную, отвесную стену Кирпича и изломанную линию зубьев Водораздельного хребта на востоке, а на юге – на абхазскую зелёную долину реки Сакен со скованным льдом озером в её верховьях. Благодатные лучи солнца разгоняют утреннюю дымку над сонной долиной и заставляют нас жмуриться от нахлынувшей радости!
Начинаем движение по гребню. Вначале он прост и удобен для прохождения. Перед важным ориентиром – провалом – получаем команду инструктора спуститься на одну верёвку ниже и таким образом уходим с маршрута. Пройдя по серии широких пологих полок, попадаем на западную стену Кирпича, в район маршрута 3Б категории трудности. Движемся очень долго левее и вверх, ощущая, что идём далеко не самым коротким и логичным путём. Гребень постоянно маячит где-то у нас над головой, но мы никак не можем вновь на него выйти. Камнепадоопасные кулуары подсказывают нам, что долго находиться здесь крайне нежелательно. Что-то, уж верно, напутал наш инструктор.
Наконец, примерно к 13.00, сильно забрав правее, мы оказываемся на просторном пологом куполе вершины, покрытом глубоким мокрым снегом. Его венчает груда огромных скальных плит с каменным туриком и красующимся рыжим кирпичом, принесённым сюда, на высоту 3800 м. над у.м., командой каких-то весельчаков.
Спускаемся немного ниже, и на пологом участке гребня останавливаемся, чтобы принять ещё одно испытание – ночёвку на маршруте, предписанную нам нашими инструкторами.
Под руководством Миши изучаем, как построить из камней и песка ровную площадку для установки палатки и как утеплить своё спальное место.
Золотые лучи закатного солнца, прорезая кружево облаков и дымку, повисшую над пирамидальными стройными пиками гор Гондарая, прощально гладят крохотную красную палатку, прилепившуюся к каменному гребню горы Кирпич. Палатка укрыта большой плёнкой, образующей навес, и забаррикадирована стенкой из камней и снаряжения. Внутри палатки и под тентом наша команда и провела эту ночь, без сомнения, довольно холодную.
Не желая мёрзнуть в предрассветных сумерках на безжизненном гребне, встаём в 04.00 часа. Собираем лагерь, одновременно наблюдая, как алеют румянцем вершины окрестных гор. Выразительнее всех прорисовывается контур коварной красавицы Ушбы.
Покидаем гору. Однако путь спуска наш инструктор избирает тоже нестандартный – не по гребню, а по стене. Блуждая по её полкам в поисках нормальных мест для станций, мы оставляем несколько расходных петель и перебиваем драгоценную верёвку. Теперь, без одной верёвки, у нас нет пути наверх, на второй маршрут 3Б категории сложности. Теперь единственный возможный выход для нашей команды – вниз, за новым снаряжением и новым выговором главного тренера.
На спуск к леднику у нас уходит более половины дня. Особенно много времени занимает спуск по крутым, достигающим около 70˚ обледеневшим снежникам. Чтобы избежать опасного срыва, страхуем друг друга через станции на ледорубах.
Спешим вниз по леднику, чавкая мокрым снегом и перешагивая трещины.
Возвращаемся в верхний лагерь к 17.00, спешно его сворачиваем и уходим вниз. Огней альплагеря достигаем уже ночью, в серебряном свете гигантской полной луны.
Лоскут синего неба украшали белые крапинки лёгких перистых облачков, солнце нешуточно пригревало, и вид на верховья долины реки Кичкинекол и на венчающие их горные вершины открывался великолепный. Слева направо во всей своей красе и мощи, окружённые кружевом ледовых трещин, перед нами предстали легендарные в среде альпинистов вершины Фильтр (3690 м. над у.м.), Замок (3871 м.), Двойняшка (3743 м.) и величественный бастион Далара (3979 м.), виденный нами ранее с запада, из долины Мырды.
Когда мы очутились в висячей долине, дно которой полнилось протоками сияющей воды, зелёными травянистыми полянами и беспорядочными осыпными навалами гигантских камней, набор высоты резко прекратился; он начался вновь, едва мы начали карабкаться на скалистую дамбу, перегородившую верховья долины. Над дамбой скальной короной вздымалась стена Доломитов.
Путь по дамбе мы проделали в окружении резвящихся горных туров и, стоило нам оказаться на её макушке, как нашим взорам открылся потрясающий вид на озеро Доломит, имеющее ледниково-запрудное происхождение.
В бездонной непрозрачной синеве этого озера утонуло небо, растворив в его водах жидкую бирюзу. И по нему была проложена каменистая подводная тропка, ведущая на единственный островок. Озёрное зеркало оказалось с трёх сторон зажатым в тиски гигантскими осыпными пелеринами гор. С четвёртой же стороны путь ему преграждала сама дамба, узкая, но высокая.
На её верхушке мы и стали лагерем. Пообедали. Ухитрились подкрепиться и наглющие горные туры, проявив немалую сноровку в деле похищения нашего четырёхдневного сырного запаса.
Зарумянился закат. Лёгкие кружевные облачка на небе стали походить на розовые зефирины, развешанные в воздухе каким-то неисправимым мечтателем. Одна такая особенно крупная «зефирина» зацепилась за верхушку Далара и долго не покидала её, после захода солнца приняв вид расползшейся свинцовой кляксы. Посерел, померк и весь небосвод, и дело здесь было не только в вечернем времени суток: перистые облака никогда не сулили ничего хорошего...
Выход на маршрут, запланированный на эту ночь, естественно, отменился. Нам оставалось только лежать и ждать, когда утихнет неистовство небес, и по полной наслаждаться новой дозой осознания собственной крохотности и беспомощности, которую убедительно умеют преподносить горы, сбивая наносную шелуху с любого горного странника.
Вслед за серым неприветливым рассветом наступил столь же невзрачный день.
Ушедшие грозы оставили за собой пелену сизых туч. Они толклись стаями на месте, словно не желая покидать поле недавней битвы. Над безжизненной долиной озера поднялись туманы, и их клочья блуждали неупокоенными призраками среди угрюмых скальных башен. Стекавшая с доломитовых стен дождевая вода образовала реки и водопады, которые не утихали до полудня. К вечеру облачная завеса зашевелилась, поредела, и, пронзая её, потянулись к сырой земле благодатные солнечные лучи.
Поднявшийся ветер усилился к вечеру, и, укладываясь на ночлег, мы наблюдали, как неистово неслись облака и как серебрились их окоёмы, подсвеченные ярким светом полной луны.
Подъём – в 01.50. Сыро, пасмурно, ветрено, но дождя нет. Выдвигаемся на штурм вершины Южный Доломит (3708 м. над у.м.), подход к которой пролегает вдоль всей стены Доломитов по морене умирающего, почти полностью вытаявшего ледника. По пути находим ещё два озера, затерянных в сыпучих навалах древней морены: одно – совсем крохотное, тоже бирюзовое, – обнаруживается сразу за озером Доломит; второе, находящееся выше по морене, напоминает мутную, грязную лужу.
От перевала Доломит Южный начинаем движение налево по скальному маршруту, который пролегает по западной стене через ключевой участок, именуемый «Морковкой».
Ожидать на станциях холодно. Дует сырой порывистый ветер. Мимо проносятся клочья тумана, позволяя нам изредка увидеть осыпной перевал внизу и группу альпинистов, поднимающихся на находящуюся напротив нас вершину 40-летия ТАССР.
Выйдя на первую небольшую полку, получаю по правой кисти сорвавшимся камнем, который выбивает у меня из рук жюмар. Следующий камень с тупым треском ударяет по коленной чашечке Марину. Хорошо, что колено целое! Движемся аккуратно, чтобы не скинуть «живые» камни на товарищей, находящихся ниже.
Почти отвесную стену «Морковки», оказавшуюся и вправду рыжей и почти гладкой, проходим «в лоб».
Немного выше со мной приключается очередная небольшая переделка: на самом неприятном участке перильная верёвка, которой положено быть натянутой, внезапно ослабевает, и я отваливаюсь от стены и сползаю по ней на несколько метров ниже, ухватываясь по пути падения за острые камни. Однако моё опасение в том, что верёвку перебило или перерезало, не подтверждается: она просто была заложена за перегиб рельефа, на котором не удержалась.
Отдышавшись, продолжаю движение вверх и наконец подхожу к Лёше, нашему забивающему, который в буквальном смысле оседлал и таким образом укрепил «живой» камень, на котором организована наша станция: других вариантов застраховаться там просто не нашлось. Следуя Лёшиному примеру, так же осёдлываю станцию и принимаю Олега, идущего последним.
Через некоторое время мы достигаем гребня. Он состоит из крупных и мелких отколотых блоков и плит и больше похож на пасть акулы, которой кто-то выбил почти все клыки.
Движемся по нему на юг, в направлении вершины. Тут со мной происходит очередная передряга: камень, с виду выглядевший довольно надёжным и устойчивым, под тяжестью моего веса внезапно опрокидывается, накрывая собой мою правую ногу. Пыхтя, высвобождаюсь из его тяжких объятий, в чём мне помогает Олег, и топаю далее.
Вершина не заставляет себя ждать. Она открывается как раз к сеансу связи, назначенному на 13.00, с первыми солнечными лучами, пробившими туманную пелену. Подгоняемые ветром, мимо частых скальных башенок, кривых острых гребней и провалов проносятся облака, постоянно меняя пейзаж. Внизу, южнее перевала Южный Доломит, видна бирюзовая слезинка крошечного ледникового озера, названия которого мы не знаем, а на северо-западе ярко синеет небесно-голубой лоскут озера Доломит и маленькие пёстрые точки наших одиноких палаток.
Пора нам возвращаться туда. По мокрому глубокому снегу, лежащему вдоль узкого гребня, движемся южнее, в сторону спускового кулуара, который располагается на второй по счёту перемычке от пути подъёма.
Кулуар этот, видимо, из-за залегавшего здесь когда-то в древности ледникового языка, представлял собой череду находящихся под огромной отвесной стеной крутых бараньих лбов, всех в наледи, и заканчивался узким крутым снежником, тело которого было изборождено рытвинами от ползущих и падающих гигантских валунов. Один такой валун, размером с машину, каким-то чудом распёрся и завис в самой верхней осыпной части кулуара. Это мне совсем не понравилось. Аккуратно, и в то же время не мешкая, мы начали опасный спуск дюльфером. И после долгого неприятного спуска по крутому мокрому снегу мы, наконец, оказались под дугой перевала Южный Доломит. Взойдя на него и вновь спустившись на другую сторону по ледниковой морене, мы оказались у наших палаток.
Однако ночевать нам здесь не пришлось: вечерний сеанс связи подтвердил, что маршрут, который был предназначен нам на завтрашнее восхождение, отобрали московские альпинисты. Восхищаясь их наглостью, спешно сворачиваем лагерь и уходим на ночёвки под массив Чат-Баши. Успеть развернуть новый лагерь нам нужно до заката.
Путь к Чатским ночёвкам пролегает через находящийся севернее массива Доломиты перевал Охотничий, очень сыпучий и неприятный для прохождения. Путь подъёма происходит по неявной тропе, крутым зигзагом набирающей высоту по трухлявым, сначала травянистым, затем мелкоосыпным склонам. На спуске тропа вовсе теряется среди бесконечных нестабильных навалов камней. Наскакавшись по ним вдоволь, приходим к месту нового лагеря к закату. Успевшие первыми Олег и наш инструктор Миша уже вовсю разворачивают палатки. Я плетусь последней.
Место, отведённое под стоянку палаток, довольно живописно. Оно представляет собой зелёную террасу с отдельно стоящими гигантскими замшелыми валунами, всю в травах и цветах, и по ней, как заведено в здешних краях, беспечно бродят горные туры. Террасу разделяет надвое серебристая лента ручья, резво звенящего меж каменистых навалов. На юге, все в осыпных пелеринах, вздымаются острые гранёные пирамидки Северного Доломита; на северо-запад тянется крутой травянистый склон Чат-Баши; а к западу висячая долина, нырнув на огромную крупноосыпную площадку, резко обрывается вниз, к альплагерю Узункол, гигантской мрачной ступенью водопада (того самого, который был нам виден по пути возвращения со скальных занятий).
Завершив, наконец, все приготовления к завтрашнему восхождению, укладываемся спать.
Ясное дело, что в такой ситуации выход на маршрут мы вновь отложили. А поутру, найдя на вымокшей земле мой выброшенный из палатки в целях безопасности ледоруб, товарищи по группе шутили, что по нему можно определять прогноз погоды: «Ледоруб в палатке – к хорошей погоде, а ледоруб, отброшенный или зарытый в камни, – к грозе».
Дождь лил весь день с короткими перерывами. Олег и Миша спустились в нижний лагерь за продуктами и к вечеру поднялись обратно. Тогда же перестали лить бесконечные дожди, и на верхние ночёвки прибыли группы альпинистов из Петербурга и Волгограда.
На сеансе вечерней радиосвязи мы выяснили, что завтрашний день, последний день альпиниады, тоже не сулит хорошей погоды. А гору так хочется сходить!
04.00 – дождь, очень-очень сильный.
08.00 – подъём. Дождя нет. Несмотря на позднее время, получаем распоряжение главного тренера выйти на маршрут.
09.40 – выход от бивака. Никогда ещё мы не выходили так поздно. А гора – не самая простая!
Подход под маршрут осуществляется прохождением траверсом крутого травянистого склона, а затем – подъёмом по крупной осыпи под перевал Чат. В нескольких сотнях метров перед перевалом вправо к стене горы уходит крутой осыпной конус, проход по которому мы осуществляем уже в связках. Далее начинается комбинированный маршрут 3 Б категории трудности на вершину Чат-Баши (3776 м.), проложенный по северному ребру горы.
Пойдя по осыпи, мы оказались в сыром, заваленном снегом кулуаре. Снег полз, скользя на скальной требухе. Зализанные снегом скалы, больше похожие на разрушенные бараньи лбы, были залиты водой и льдом. Скальные стеночки и выступы при попытке за них застраховаться разбирались руками.
Выйдя на сухой, освобожденный от снега и воды контрфорс, мы почувствовали себя увереннее. Правда, камнями маршрут простреливало постоянно: вся гора была чрезвычайно разрушенной. Ребро, особенно его отвесные участки, представляли собой монолитные, иногда с минимальным рельефом плиты, полки же и желоба полнились песком, живыми камнями и крошевом.
С вершины, плоской, стёсанной ветрами, снегами и временем, сквозь тончайшую кисею дымки открывался вид на суровые восточные стены массива Доломит, увенчанные едва различимой радугой, и на лежащую невероятно далеко внизу на юге болотистую долину Мырды с витиеватым рисунком речных протоков на её ровной зелёной поверхности.
Не мешкая, мы заторопились вниз: сегодня нам суждено вернуться в базовый лагерь, чтобы назавтра покинуть долину Узункола.
По раскрошенному южному склону Чат-Баши мы сползли вниз, к травяной террасе, и, свернув палатки и попрощавшись с другими постояльцами, поспешили в альплагерь, освещаемые закатным солнцем.
Закат давно угас, а мы всё ползли и ползли вниз по тропе вдоль пересохшего обрывистого русла крошечного ручейка. При свете фонариков, переставляя с трудом ноги, осторожничая и всё же изредка падая, мы спустились к огням альплагеря. Последние сотни метров мы проделывали, утопая в густых и душистых зарослях дикого чабреца.
И под занавес даже успели попасть в тёплый душ.
Закрыть второй разряд никто из нас не успел, но это не огорчало: опыт получен колоссальный, пройдены циклы занятий, схожены горы, исследован новый для нас горный район.
А впереди – осенние Архызские альпсборы, которые подведут наконец итог двух сезонов хождения для нашей команды.
Спасибо за это удивительное время Ивану, который изо всех сил старается меня понимать, и моей команде: Марине, Лёше, Олегу. Спасибо за новые знания и опыт инструктору Мише! И огромная благодарность за терпение и титанический труд нашему главному тренеру Владимиру Енину!
Узункол! Этот горный район давно манил меня, словно магнит. Даже само название будоражило сознание.
Отпуск на нужные даты был взят ещё полгода назад. И, несмотря на то, что часть нашей команды не нашла возможности выбраться в горы, принято нелёгкое решение всё-таки ехать. Снаряжение получено, вещи собраны, продукты закуплены.
9 июля, День 1
И вот, машина моих друзей несётся по направлению к аулу Учкулан, туда, где над зелёными холмами предгорий реет белый купол западной вершины Эльбруса.Минуем Учкулан и аул Хурзук, в котором работники местной пограничной службы внимательно проверяют заранее оформленные нами пропуска в погранзону, и продолжаем путь вдоль русла реки Кубань, а затем – вверх по реке Узункол.
Солнце светит ясно, сочная зелень после недельных проливных дождей радует глаз, сияя капельками радужных росинок. Реки, неистово бурля и переваливая через массивные стволы и корни недавно подмытых упавших деревьев, выплёскивают из берегов на полотно дороги свои полные глины и песка, беспокойные, мутные воды.
Дорога, сначала асфальтовая, а затем разбитая просёлочная, сияет лужами, и наш автомобиль преодолевает их подобно катеру, рассекающему гладь озера и сыплющему по сторонам от своих бортов жемчужные брызги. На берегах дорожных водоёмов находят себе пристанище многочисленные стаи трепетных бело-чёрных бабочек. Потревоженные нашим прибытием, они вспархивают, образуя вокруг нас белые облака.
К полудню, преодолев некоторую часть пути пешком, попадаем на территорию альплагеря «Узункол». Давно не знавший заботливого хозяина, он представляет собой заброшенный и печальный осколок советского прошлого. У реки, на опушке, к которой вплотную подступила стена дремучего хвойного леса, вдоль давно заросших травой площадок стоят облупившиеся домики, смотрящие на нас пустыми глазами своих слепых окон. Поломанный фонтан с забитым палой листвой резервуаром безуспешно просит воды. Деревянные статуи, почерневшие и растресканные от времени, напоминают неупокоенных призраков, с которыми не хочется сталкиваться в ночное время суток.
Долго обустраиваем выделенный нам барак, находящийся на задворках альплагеря среди остовов недостроенных туристических домиков. Покосившаяся веранда неприветливо щерится нестройными рядами выломанных балясин да дырами в прогнившем полу, крыша светится щелями неплотно подогнанных перекрытий.
Небольшие ремонтные работы проведены, и вот уже негостеприимное старое здание готово стать нашим укрытием от сырости и холода на несколько горных ночей.
10 июля, День 2
Погода переменчива, как кисейная барышня. То ясно светит солнце, то вдруг набежит тучка, норовящая пролиться дождём, то синеву неба закроет белая дымка.
Ведомые самим Владимиром Ильичом, нашим главным тренером и организатором краевого Чемпионата по альпинизму, в котором мы сейчас и принимаем участие, мы топаем по направлению к большому скалодрому альплагеря Узункол. Он представляет собой почти вертикальную, местами отвесную скальную стену, круто обрывающуюся к рокочущему потоку одноимённой реки.
Здесь под пристальным взором нашего тренера мы проводим скальные занятия, делая станции, лазая, жумаря, дюльферяя и ходя связками на скорость до самого вечера.
Когда в долину Узункола спускаются тихие серые сумерки, мы, оглушённые рёвом мощного речного потока и ошарашенные хорошей взбучкой, которую нам устроил Владимир Ильич, возвращаемся к огням неприветливого барака, наблюдая, как слева от нас, над самым альплагерем, низвергается в чёрную темноту леса гигантский водопад, падающий со скальной ступени под горным массивом Чат-Баши.
11 июля, День 3
Весь день дождь плакался, то роняя редкие крошечные слезинки, то взахлёб рыдая. Он не оставил нам шанса для очередных скальных занятий, поэтому время прошло в неспешных сборах к завтрашнему раннему выходу на двухдневный курс ледово-снежных занятий: распределили продукты и полученное снаряжение, собрали рюкзаки, подогнали кошки. Приготовили вкуснейшее жаркое из местных грибов, в основном белых.Они росли то там, то здесь, питаемые обильными осадками. Закончив приготовления к выходу, мы отправились на их поиски и под моросящим дождём пробродили не один час, неспешно блуждая среди соснового редколесья, по цветущим лесным опушкам и заболоченным, поросшим сочной осокой берегам речушек. Насобирали несколько крупных белых грибов, множество пёстрых сыроежек и маленьких хлипких маслят, немного подосиновиков и подберёзовиков и целую россыпь других грибов, названий которых мы не знали. После придирчивого досмотра Владимиром Ильичом всего найденного на предмет наличия поганок была забракована добрая треть коллекции. Всё остальное было тщательно вымыто, почищено, покрошено и израсходовано на превосходный ужин.
12 июля, День 4
На рассвете в лагере царит оживлённая атмосфера: все отделения альпинистов отбывают сегодня на верхние ночёвки, каждое – в свой определённый уголок горного района Узункол.
Вот и сейчас, после продолжительного обильного ливня, мы аккуратно шагаем сквозь вездесущие заросли зелёной осоки, и наша обувь проваливается в зыбкую твердь, выдавливая из неё болотную воду и непрестанно чавкая. Иногда приходится переходить протоки через маленькие деревянные мостики, иногда – через стволы поваленных деревьев, но чаще – просто перепрыгивать и перешагивать их.
Рассветные солнечные лучи испаряют влагу, и она клубится на отрогах гор белыми облаками. Над дном долины висит тончайшая кисея водяной дымки, и по этой хрустальной грани тумана прокладывает себе путь группа значкистов, также направляющаяся к леднику Мырды.
В верхней части долины, менее заболоченной и поэтому поросшей редкими низенькими берёзками, мы делаем коротенький привал, что позволяет нам осмотреться. Искупанные ливнями и умытые капельками сияющей утренней росы, из буйной травы на нас поглядывают венчики пёстрых крошечных полевых цветов. Ветви берёз полощут листья в протоках чистейшей вкусной воды. Гостеприимные полянки, покрытые зелёной осокой, обманчиво зовут прогуляться по ним. На менее заболоченных участках мирно пасётся стадо коров и несколько грациозных лошадок. От всего этого чудного пейзажа, свойственного средней полосе России, веет удивительной русскостью.
Однако над белыми стволами берёз стеной поднимаются горы. Они проступают из белёсого тумана, испаряемого солнцем в бездонную синеву неба. Слева и сзади от нас взгляду открылась массивная мрачная громада вершины Узункол, справа, прямо над нами – правильный конус довольно высокой горы Пирамида (3650 м. над у.м.).
Верховья ущелья справа налево замкнули огромный массив Гвандра (3983 м.) и отделённая от него ледником и перевалом Мырды массивная угловатая громадина вершины Кирпич (3800 м.), легендарной во времена советского альпинизма, а также вершина Далар (3979 м.). О последней стоит сказать отдельно.
Она, перегородившая собой левое ответвление ущелья Мырды, имеет свой ледник, от которого вверх вздымаются неприступными бастионами её почти вертикальные стены, вонзившие острые кривые зубья своих мрачных башен в синее подбрюшье неба. Суровая и могущественная, она напомнила нам тёмную горную крепость Кирит Унгол из эпической саги о Кольце Всевластья.
Невольно бросая на неё косые взгляды, мы начали резкий подъём из болотистой долины по крутому серпантину, уводящему на правую боковую морену ледника Мырды.
Пейзаж резко изменился. Покинув благодатную зелёную поляну и пройдя тропами, утопающими в рододендронах, мы очутились в безжизненной местности, сложенной из камня и льда.
Наскоро поставив лагерь и пообедав, мы прихватили ледовое снаряжение и отправились влево и вниз, туда, где зализанное каменное ложе выстлал язык ледника.
Надели кошки и под руководством Миши, нашего инструктора, вышли на лёд – нас ожидал день ледовых занятий. Походивши по поверхности льда, слабо рассечённого трещинами, впадинами и водными протоками, мы направились выше и левее. Там, под почти отвесной стеной Кирпича, тело ледника врезалось в обглоданный бараний лоб и, разбиваясь об него, раздваивалось на рукава. Там лёд сильно вытаял и образовал впадину, стену и целый веер глубоких и частых трещин. Здесь нас ждало ледобурение, изучение самовыкрута ледобура, изготовление станции из петель Абалакова и прохождение в связках ледовой стены вдоль зияющих трещин.
Вернулись в лагерь вечером, наполненные новой информацией и впечатлениями. В окружении мирно пасущихся на скудной местной травке горных туров приготовили ужин.
Вспыхнули бастионы вершины Далар, словно охваченные огнём осады, облилась золотом макушка Кирпича, заалел пурпуром далёкий горный кряж на западе…
Затем спустились тихие серые сумерки, а горные туры всё продолжали прибывать к месту нашей стоянки. Давно никем не пуганные и не стрелянные, они чувствовали себя хозяевами этих мест, и поэтому полюбопытствовали узнать, кто на этот раз заглянул к ним в гости. В наступившей полной темноте то там, то здесь мелькали огоньки их глаз, и иногда нам даже становилось жутковато чувствовать себя в таком навязчивом окружении.
13 июля, День 5
Подъём – в три часа утра. В четыре часа, едва затеплился рассвет – мы, как штыки, на снежных занятиях. И всё бы хорошо, да только снег твердоват. Настолько, что поёт, как лёд, ступени в нём бить почти невозможно, как, собственно, и зарубаться. Эээх, рановато нас разбудил инструктор! Но не беда. Ходим по твёрдой корке вверх-вниз, делаем станции на ледорубах, осуществляем их самосброс, страхуемся. И всё вышло почти удачно, только Марина, одна из наших участниц, усердно самозарубаясь, получила лопаткой ледоруба в глаз – настолько сильно он скакал на настовых выщерблинах, не в состоянии войти клювиком в снег! Хорошо, что глаз цел! И даже выглядит симпатично – верхнее веко расписано выразительным синяком с бордовой подводкой кровоподтёка! Никакая косметика так не украсит! Шутим, что второй глаз так же «разрисовать» нужно, а то бледноват как-то.
Вдоволь «повеселившись» на снегу, сворачиваемся и отправляемся вниз, в базовый лагерь.
Солнце ярко светит, небо радует чистейшим ультрамарином, поляна Мырды дышит свежей зеленью и глядится глазками пёстрых цветов, порхают бабочки, берёзы шелестят весёлой листвой, тут и там среди травы грибы показывают свои пёстрые шляпки… Просто райский уголок планеты!
В месте, где речная протока, поворачивая, образовывает глубокий бочаг, полный голубой чистейшей воды, разом останавливаемся. Нам одновременно приходит в головы одна и та же мысль. Не считая нужным её отринуть, мгновенно делимся на мальчиков и девочек, раздеваемся и прыгаем в реку. Вода в ней холодна, как лёд, и обжигает кожу. Взбодрившись, вылетаем из воды и тут же оказываемся искусанными прожорливыми оводами, которые только и ждали от нас, когда же мы оголимся. Быстро собравшись, стремимся скорее убраться из болотистой долины, преследуемые полчищами навязчивых кровососов.
Вернувшись в альплагерь, выпускаемся на два маршрута, ведущие на вершину горы Кирпич – 3А по юго-западному гребню и 3Б по западной стене. До сумерек заполняем маршрутные листы и рисуем схемы альпмаршрутов.
Наступает ночь, ясная и свежая. После того, как серебряный лик луны скрывается за чёрным окоёмом гор, на небосводе высыпают звёзды. Разместив штатив на деревянном мостике через реку Узункол, я занимаюсь ночной фотосъёмкой до тех пор, пока сырость и холод не заставляют меня вернуться к спящим товарищам в комнатку тёмного барака.
14 июля, День 6
Собрав снаряжение, необходимое для восхождений, мы вновь отправились к верхнему лагерю, оставленному на боковой морене ледника Мырды. Пограничники, уже не в первый раз увидев наши загорелые мордашки, приветствовали нас, как своих знакомых. Топь за пару жарких дней подсохла и перестала чавкать. Болотные мошки были рады нашему скорому прибытию. Как и любопытные горные туры.15 июля, День 7
Подъём – в 01.40. Освещая себе путь фонариками, спускаемся от лагеря по сыпучей морене к языку ледника Мырды, надеваем кошки, связываемся и ступаем на лёд. К рассвету подходим под перевал Мырды, ведущий на территорию Абхазии. И, так как подъём на сам перевал запрещён погранслужбой, мы поворачиваем налево, туда, где ледник резко увеличивает свой уклон, взбираясь на гребень горы Кирпич. Шагая в три такта, тропя ступени, осторожно, с опорой на ледоруб преодолеваем этот участок по снежнику, достигающему 60 и более градусов, а в разрывах снежника – по трухлявой мелкой сыпухе.
Достигаем гребня... Горизонт распахивается, открывая нам вид на южную, отвесную стену Кирпича и изломанную линию зубьев Водораздельного хребта на востоке, а на юге – на абхазскую зелёную долину реки Сакен со скованным льдом озером в её верховьях. Благодатные лучи солнца разгоняют утреннюю дымку над сонной долиной и заставляют нас жмуриться от нахлынувшей радости!
Начинаем движение по гребню. Вначале он прост и удобен для прохождения. Перед важным ориентиром – провалом – получаем команду инструктора спуститься на одну верёвку ниже и таким образом уходим с маршрута. Пройдя по серии широких пологих полок, попадаем на западную стену Кирпича, в район маршрута 3Б категории трудности. Движемся очень долго левее и вверх, ощущая, что идём далеко не самым коротким и логичным путём. Гребень постоянно маячит где-то у нас над головой, но мы никак не можем вновь на него выйти. Камнепадоопасные кулуары подсказывают нам, что долго находиться здесь крайне нежелательно. Что-то, уж верно, напутал наш инструктор.
Наконец, примерно к 13.00, сильно забрав правее, мы оказываемся на просторном пологом куполе вершины, покрытом глубоким мокрым снегом. Его венчает груда огромных скальных плит с каменным туриком и красующимся рыжим кирпичом, принесённым сюда, на высоту 3800 м. над у.м., командой каких-то весельчаков.
Спускаемся немного ниже, и на пологом участке гребня останавливаемся, чтобы принять ещё одно испытание – ночёвку на маршруте, предписанную нам нашими инструкторами.
Под руководством Миши изучаем, как построить из камней и песка ровную площадку для установки палатки и как утеплить своё спальное место.
Золотые лучи закатного солнца, прорезая кружево облаков и дымку, повисшую над пирамидальными стройными пиками гор Гондарая, прощально гладят крохотную красную палатку, прилепившуюся к каменному гребню горы Кирпич. Палатка укрыта большой плёнкой, образующей навес, и забаррикадирована стенкой из камней и снаряжения. Внутри палатки и под тентом наша команда и провела эту ночь, без сомнения, довольно холодную.
16 июля, День 8
Это была наша первая ночёвка, проведённая на маршруте, и первый рассвет, встреченный почти на вершине горы, в то время, как все остальные живые люди ночевали где-то далеко внизу, в долинах. И в этом была доля магии!
Не желая мёрзнуть в предрассветных сумерках на безжизненном гребне, встаём в 04.00 часа. Собираем лагерь, одновременно наблюдая, как алеют румянцем вершины окрестных гор. Выразительнее всех прорисовывается контур коварной красавицы Ушбы.
Однако лучи восходящего солнца ещё долго не могут добраться до нас – мы, к своему удивлению, обнаруживаем, что находимся в тени исполина Эльбруса, о чём красноречиво свидетельствует его конусовидная тень, маячащая прямо за нами на далёком юго-западном горизонте.
Покидаем гору. Однако путь спуска наш инструктор избирает тоже нестандартный – не по гребню, а по стене. Блуждая по её полкам в поисках нормальных мест для станций, мы оставляем несколько расходных петель и перебиваем драгоценную верёвку. Теперь, без одной верёвки, у нас нет пути наверх, на второй маршрут 3Б категории сложности. Теперь единственный возможный выход для нашей команды – вниз, за новым снаряжением и новым выговором главного тренера.
На спуск к леднику у нас уходит более половины дня. Особенно много времени занимает спуск по крутым, достигающим около 70˚ обледеневшим снежникам. Чтобы избежать опасного срыва, страхуем друг друга через станции на ледорубах.
Спешим вниз по леднику, чавкая мокрым снегом и перешагивая трещины.
Возвращаемся в верхний лагерь к 17.00, спешно его сворачиваем и уходим вниз. Огней альплагеря достигаем уже ночью, в серебряном свете гигантской полной луны.
17 июля, День 9
В этот день мы произвели разбор восхождения, дали заслуженный отдых натруженным ногам, получили исправную верёвку и выпустились на новые маршруты, ожидающие нашу команду в неизвестном нам уголке Узункола.
18 июля, День 10
Доломиты. Именно туда наша команда направилась раним солнечным утром, на развилке двух троп повернув не как обычно направо, в долину реки Мырды, а налево, в ущелье Кичкинекола.
Далее наш путь из ущелья пролегал налево и вверх по крутому натоптанному серпантину, который вился среди цветущего ароматного разнотравья альпийских лугов вдоль ручья, образующего в своём течении ступени и водопады.
Когда мы очутились в висячей долине, дно которой полнилось протоками сияющей воды, зелёными травянистыми полянами и беспорядочными осыпными навалами гигантских камней, набор высоты резко прекратился; он начался вновь, едва мы начали карабкаться на скалистую дамбу, перегородившую верховья долины. Над дамбой скальной короной вздымалась стена Доломитов.
Путь по дамбе мы проделали в окружении резвящихся горных туров и, стоило нам оказаться на её макушке, как нашим взорам открылся потрясающий вид на озеро Доломит, имеющее ледниково-запрудное происхождение.
В бездонной непрозрачной синеве этого озера утонуло небо, растворив в его водах жидкую бирюзу. И по нему была проложена каменистая подводная тропка, ведущая на единственный островок. Озёрное зеркало оказалось с трёх сторон зажатым в тиски гигантскими осыпными пелеринами гор. С четвёртой же стороны путь ему преграждала сама дамба, узкая, но высокая.
На её верхушке мы и стали лагерем. Пообедали. Ухитрились подкрепиться и наглющие горные туры, проявив немалую сноровку в деле похищения нашего четырёхдневного сырного запаса.
Зарумянился закат. Лёгкие кружевные облачка на небе стали походить на розовые зефирины, развешанные в воздухе каким-то неисправимым мечтателем. Одна такая особенно крупная «зефирина» зацепилась за верхушку Далара и долго не покидала её, после захода солнца приняв вид расползшейся свинцовой кляксы. Посерел, померк и весь небосвод, и дело здесь было не только в вечернем времени суток: перистые облака никогда не сулили ничего хорошего...
19 июля, День 11
Грозовой шквал разразился над долиной реки Кичкинекол глубокой ночью. Он пришёл сюда с двух сторон: с северных равнин и предгорий и с юга, перевалив через Главный хребет. Заворожённо наблюдали мы за эпической сшибкой двух фронтов, не желающих уступать друг другу первенство. Небо трещало и рокотало от страшных оглушительных раскатов; молнии смертоносными кривыми иглами пропарывали полчища низких туч и вонзались в горные бастионы, и от их ударов на несколько мгновений делалось светлее белого дня. Как из расколотой чаши хлестал дождь, и под его струями я, помня опыт грозового восхождения на Курмы-Тау, поторопилась унести подальше от палатки и спрятать под камни всё металлическое снаряжение, способное притягивать статическое электричество.Выход на маршрут, запланированный на эту ночь, естественно, отменился. Нам оставалось только лежать и ждать, когда утихнет неистовство небес, и по полной наслаждаться новой дозой осознания собственной крохотности и беспомощности, которую убедительно умеют преподносить горы, сбивая наносную шелуху с любого горного странника.
Вслед за серым неприветливым рассветом наступил столь же невзрачный день.
Ушедшие грозы оставили за собой пелену сизых туч. Они толклись стаями на месте, словно не желая покидать поле недавней битвы. Над безжизненной долиной озера поднялись туманы, и их клочья блуждали неупокоенными призраками среди угрюмых скальных башен. Стекавшая с доломитовых стен дождевая вода образовала реки и водопады, которые не утихали до полудня. К вечеру облачная завеса зашевелилась, поредела, и, пронзая её, потянулись к сырой земле благодатные солнечные лучи.
Поднявшийся ветер усилился к вечеру, и, укладываясь на ночлег, мы наблюдали, как неистово неслись облака и как серебрились их окоёмы, подсвеченные ярким светом полной луны.
20 июля, День 12
Это был один из тех насыщенных дней, рассвет и закат которого мы встретили в пути.
Подъём – в 01.50. Сыро, пасмурно, ветрено, но дождя нет. Выдвигаемся на штурм вершины Южный Доломит (3708 м. над у.м.), подход к которой пролегает вдоль всей стены Доломитов по морене умирающего, почти полностью вытаявшего ледника. По пути находим ещё два озера, затерянных в сыпучих навалах древней морены: одно – совсем крохотное, тоже бирюзовое, – обнаруживается сразу за озером Доломит; второе, находящееся выше по морене, напоминает мутную, грязную лужу.
От перевала Доломит Южный начинаем движение налево по скальному маршруту, который пролегает по западной стене через ключевой участок, именуемый «Морковкой».
Ожидать на станциях холодно. Дует сырой порывистый ветер. Мимо проносятся клочья тумана, позволяя нам изредка увидеть осыпной перевал внизу и группу альпинистов, поднимающихся на находящуюся напротив нас вершину 40-летия ТАССР.
Выйдя на первую небольшую полку, получаю по правой кисти сорвавшимся камнем, который выбивает у меня из рук жюмар. Следующий камень с тупым треском ударяет по коленной чашечке Марину. Хорошо, что колено целое! Движемся аккуратно, чтобы не скинуть «живые» камни на товарищей, находящихся ниже.
Почти отвесную стену «Морковки», оказавшуюся и вправду рыжей и почти гладкой, проходим «в лоб».
Немного выше со мной приключается очередная небольшая переделка: на самом неприятном участке перильная верёвка, которой положено быть натянутой, внезапно ослабевает, и я отваливаюсь от стены и сползаю по ней на несколько метров ниже, ухватываясь по пути падения за острые камни. Однако моё опасение в том, что верёвку перебило или перерезало, не подтверждается: она просто была заложена за перегиб рельефа, на котором не удержалась.
Отдышавшись, продолжаю движение вверх и наконец подхожу к Лёше, нашему забивающему, который в буквальном смысле оседлал и таким образом укрепил «живой» камень, на котором организована наша станция: других вариантов застраховаться там просто не нашлось. Следуя Лёшиному примеру, так же осёдлываю станцию и принимаю Олега, идущего последним.
Через некоторое время мы достигаем гребня. Он состоит из крупных и мелких отколотых блоков и плит и больше похож на пасть акулы, которой кто-то выбил почти все клыки.
Движемся по нему на юг, в направлении вершины. Тут со мной происходит очередная передряга: камень, с виду выглядевший довольно надёжным и устойчивым, под тяжестью моего веса внезапно опрокидывается, накрывая собой мою правую ногу. Пыхтя, высвобождаюсь из его тяжких объятий, в чём мне помогает Олег, и топаю далее.
Вершина не заставляет себя ждать. Она открывается как раз к сеансу связи, назначенному на 13.00, с первыми солнечными лучами, пробившими туманную пелену. Подгоняемые ветром, мимо частых скальных башенок, кривых острых гребней и провалов проносятся облака, постоянно меняя пейзаж. Внизу, южнее перевала Южный Доломит, видна бирюзовая слезинка крошечного ледникового озера, названия которого мы не знаем, а на северо-западе ярко синеет небесно-голубой лоскут озера Доломит и маленькие пёстрые точки наших одиноких палаток.
Пора нам возвращаться туда. По мокрому глубокому снегу, лежащему вдоль узкого гребня, движемся южнее, в сторону спускового кулуара, который располагается на второй по счёту перемычке от пути подъёма.
Кулуар этот, видимо, из-за залегавшего здесь когда-то в древности ледникового языка, представлял собой череду находящихся под огромной отвесной стеной крутых бараньих лбов, всех в наледи, и заканчивался узким крутым снежником, тело которого было изборождено рытвинами от ползущих и падающих гигантских валунов. Один такой валун, размером с машину, каким-то чудом распёрся и завис в самой верхней осыпной части кулуара. Это мне совсем не понравилось. Аккуратно, и в то же время не мешкая, мы начали опасный спуск дюльфером. И после долгого неприятного спуска по крутому мокрому снегу мы, наконец, оказались под дугой перевала Южный Доломит. Взойдя на него и вновь спустившись на другую сторону по ледниковой морене, мы оказались у наших палаток.
Однако ночевать нам здесь не пришлось: вечерний сеанс связи подтвердил, что маршрут, который был предназначен нам на завтрашнее восхождение, отобрали московские альпинисты. Восхищаясь их наглостью, спешно сворачиваем лагерь и уходим на ночёвки под массив Чат-Баши. Успеть развернуть новый лагерь нам нужно до заката.
Путь к Чатским ночёвкам пролегает через находящийся севернее массива Доломиты перевал Охотничий, очень сыпучий и неприятный для прохождения. Путь подъёма происходит по неявной тропе, крутым зигзагом набирающей высоту по трухлявым, сначала травянистым, затем мелкоосыпным склонам. На спуске тропа вовсе теряется среди бесконечных нестабильных навалов камней. Наскакавшись по ним вдоволь, приходим к месту нового лагеря к закату. Успевшие первыми Олег и наш инструктор Миша уже вовсю разворачивают палатки. Я плетусь последней.
Место, отведённое под стоянку палаток, довольно живописно. Оно представляет собой зелёную террасу с отдельно стоящими гигантскими замшелыми валунами, всю в травах и цветах, и по ней, как заведено в здешних краях, беспечно бродят горные туры. Террасу разделяет надвое серебристая лента ручья, резво звенящего меж каменистых навалов. На юге, все в осыпных пелеринах, вздымаются острые гранёные пирамидки Северного Доломита; на северо-запад тянется крутой травянистый склон Чат-Баши; а к западу висячая долина, нырнув на огромную крупноосыпную площадку, резко обрывается вниз, к альплагерю Узункол, гигантской мрачной ступенью водопада (того самого, который был нам виден по пути возвращения со скальных занятий).
Завершив, наконец, все приготовления к завтрашнему восхождению, укладываемся спать.
21 июля, День 13
Поднимает нас не звук будильника, а сильный ветер, рвущий палатку и бьющий дугами по голове. Усаживаемся и придерживаем тент палатки, слушая, как с новой силой в долину Чат-Баши приходит гроза, и наблюдая, как небо озаряют ярчайшие вспышки её неистовых молний.Ясное дело, что в такой ситуации выход на маршрут мы вновь отложили. А поутру, найдя на вымокшей земле мой выброшенный из палатки в целях безопасности ледоруб, товарищи по группе шутили, что по нему можно определять прогноз погоды: «Ледоруб в палатке – к хорошей погоде, а ледоруб, отброшенный или зарытый в камни, – к грозе».
Дождь лил весь день с короткими перерывами. Олег и Миша спустились в нижний лагерь за продуктами и к вечеру поднялись обратно. Тогда же перестали лить бесконечные дожди, и на верхние ночёвки прибыли группы альпинистов из Петербурга и Волгограда.
На сеансе вечерней радиосвязи мы выяснили, что завтрашний день, последний день альпиниады, тоже не сулит хорошей погоды. А гору так хочется сходить!
22 июля, День 14
01.50 – дождь.
04.00 – дождь, очень-очень сильный.
08.00 – подъём. Дождя нет. Несмотря на позднее время, получаем распоряжение главного тренера выйти на маршрут.
09.40 – выход от бивака. Никогда ещё мы не выходили так поздно. А гора – не самая простая!
Подход под маршрут осуществляется прохождением траверсом крутого травянистого склона, а затем – подъёмом по крупной осыпи под перевал Чат. В нескольких сотнях метров перед перевалом вправо к стене горы уходит крутой осыпной конус, проход по которому мы осуществляем уже в связках. Далее начинается комбинированный маршрут 3 Б категории трудности на вершину Чат-Баши (3776 м.), проложенный по северному ребру горы.
Пойдя по осыпи, мы оказались в сыром, заваленном снегом кулуаре. Снег полз, скользя на скальной требухе. Зализанные снегом скалы, больше похожие на разрушенные бараньи лбы, были залиты водой и льдом. Скальные стеночки и выступы при попытке за них застраховаться разбирались руками.
Выйдя на сухой, освобожденный от снега и воды контрфорс, мы почувствовали себя увереннее. Правда, камнями маршрут простреливало постоянно: вся гора была чрезвычайно разрушенной. Ребро, особенно его отвесные участки, представляли собой монолитные, иногда с минимальным рельефом плиты, полки же и желоба полнились песком, живыми камнями и крошевом.
Поднявшись аккуратно по контрфорсу, мы выбрались на вершинный купол, весь разбитый вдребезги настолько, что по нему было нелегко прокладывать путь.
С вершины, плоской, стёсанной ветрами, снегами и временем, сквозь тончайшую кисею дымки открывался вид на суровые восточные стены массива Доломит, увенчанные едва различимой радугой, и на лежащую невероятно далеко внизу на юге болотистую долину Мырды с витиеватым рисунком речных протоков на её ровной зелёной поверхности.
Не мешкая, мы заторопились вниз: сегодня нам суждено вернуться в базовый лагерь, чтобы назавтра покинуть долину Узункола.
По раскрошенному южному склону Чат-Баши мы сползли вниз, к травяной террасе, и, свернув палатки и попрощавшись с другими постояльцами, поспешили в альплагерь, освещаемые закатным солнцем.
Закат давно угас, а мы всё ползли и ползли вниз по тропе вдоль пересохшего обрывистого русла крошечного ручейка. При свете фонариков, переставляя с трудом ноги, осторожничая и всё же изредка падая, мы спустились к огням альплагеря. Последние сотни метров мы проделывали, утопая в густых и душистых зарослях дикого чабреца.
И под занавес даже успели попасть в тёплый душ.
23 июля, День 15
День уезда всегда грустный. Покидать Узункол не хотелось вдвойне, так как следующая возможность попасть сюда представится лишь спустя год.Закрыть второй разряд никто из нас не успел, но это не огорчало: опыт получен колоссальный, пройдены циклы занятий, схожены горы, исследован новый для нас горный район.
А впереди – осенние Архызские альпсборы, которые подведут наконец итог двух сезонов хождения для нашей команды.
Спасибо за это удивительное время Ивану, который изо всех сил старается меня понимать, и моей команде: Марине, Лёше, Олегу. Спасибо за новые знания и опыт инструктору Мише! И огромная благодарность за терпение и титанический труд нашему главному тренеру Владимиру Енину!
Комментариев нет:
Отправить комментарий